Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну вот, уж целый час дожидаемся, а все ты
с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться… Было бы не слушать ее вовсе. Экая
досада! как нарочно, ни души! как будто бы вымерло все.
И действительно, он покраснел от
досады и что-то сказал неприятное. Она не помнила, что она ответила ему, но только тут к чему-то он, очевидно
с желанием тоже сделать ей больно, сказал...
Вронский в первый раз испытывал против Анны чувство
досады, почти злобы за ее умышленное непонимание своего положения. Чувство это усиливалось еще тем, что он не мог выразить ей причину своей
досады. Если б он сказал ей прямо то, что он думал, то он сказал бы: «в этом наряде,
с известной всем княжной появиться в театре — значило не только признать свое положение погибшей женщины, но и бросить вызов свету, т. е. навсегда отречься от него».
Опять краска стыда покрыла ее лицо, вспомнилось его спокойствие, и чувство
досады к нему заставило ее разорвать на мелкие клочки листок
с написанною фразой.
«Экая
досада, ― думал Левин, со вздохом снимая одну перчатку и расправляя шляпу. ― Ну, зачем я иду? ну, что мне
с ними говорить?»
Раз решив сам
с собою, что он счастлив своею любовью, пожертвовал ей своим честолюбием, взяв, по крайней мере, на себя эту роль, — Вронский уже не мог чувствовать ни зависти к Серпуховскому, ни
досады на него за то, что он, приехав в полк, пришел не к нему первому. Серпуховской был добрый приятель, и он был рад ему.
Вронский не слушал его. Он быстрыми шагами пошел вниз: он чувствовал, что ему надо что-то сделать, но не знал что.
Досада на нее за то, что она ставила себя и его в такое фальшивое положение, вместе
с жалостью к ней за ее страдания, волновали его. Он сошел вниз в партер и направился прямо к бенуару Анны. У бенуара стоял Стремов и разговаривал
с нею...
— Как что? — оскорбившись за то, что он как бы
с неохотой и
досадой принимает ее предложение. — Отчего же мне не ехать? Я тебе не буду мешать. Я…
— Ты
с ума сошел! — вскрикнула она, покраснев от
досады. Но лицо его было так жалко, что она удержала свою
досаду и, сбросив платья
с кресла, пересела ближе к нему. — Что ты думаешь? скажи всё.
— Пожалуйста, не трогай и не учи меня! — сказал Левин, раздосадованный этим вмешательством кучера. Точно так же, как и всегда, вмешательство привело бы его в
досаду, и тотчас же
с грустью почувствовал, как ошибочно было его предположение о том, чтобы душевное настроение могло тотчас же изменить его в соприкосновении
с действительностью.
Уж не раз испытав
с пользою известное ему средство заглушать свою
досаду и всё, кажущееся дурным, сделать опять хорошим, Левин и теперь употребил это средство. Он посмотрел, как шагал Мишка, ворочая огромные комья земли, налипавшей на каждой ноге, слез
с лошади, взял у Василья севалку и пошел рассевать.
— Я очень благодарю вас за ваше доверие, но… — сказал он,
с смущением и
досадой чувствуя, что то, что он легко и ясно мог решить сам
с собою, он не может обсуждать при княгине Тверской, представлявшейся ему олицетворением той грубой силы, которая должна была руководить его жизнью в глазах света и мешала ему отдаваться своему чувству любви и прощения. Он остановился, глядя на княгиню Тверскую.
— Знаете, княжна, — сказал я
с некоторой
досадой, — никогда не должно отвергать кающегося преступника:
с отчаяния он может сделаться еще вдвое преступнее… и тогда…
Некстати было бы мне говорить о них
с такою злостью, — мне, который, кроме их, на свете ничего не любит, — мне, который всегда готов был им жертвовать спокойствием, честолюбием, жизнию… Но ведь я не в припадке
досады и оскорбленного самолюбия стараюсь сдернуть
с них то волшебное покрывало, сквозь которое лишь привычный взор проникает. Нет, все, что я говорю о них, есть только следствие
Я до сих пор стараюсь объяснить себе, какого рода чувство кипело тогда в груди моей: то было и
досада оскорбленного самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся при мысли, что этот человек, теперь
с такою уверенностью,
с такой спокойной дерзостью на меня глядящий, две минуты тому назад, не подвергая себя никакой опасности, хотел меня убить как собаку, ибо раненный в ногу немного сильнее, я бы непременно свалился
с утеса.
Он посмотрел на меня
с удивлением, проворчал что-то сквозь зубы и начал рыться в чемодане; вот он вынул одну тетрадку и бросил ее
с презрением на землю; потом другая, третья и десятая имели ту же участь: в его
досаде было что-то детское; мне стало смешно и жалко…
Несколько раз княжна под ручку
с матерью проходила мимо меня, сопровождаемая каким-то хромым старичком; несколько раз ее взгляд, упадая на меня, выражал
досаду, стараясь выразить равнодушие…
В продолжение вечера я несколько раз нарочно старался вмешаться в их разговор, но она довольно сухо встречала мои замечания, и я
с притворной
досадой наконец удалился. Княжна торжествовала; Грушницкий тоже. Торжествуйте, друзья мои, торопитесь… вам недолго торжествовать!.. Как быть? у меня есть предчувствие… Знакомясь
с женщиной, я всегда безошибочно отгадывал, будет она меня любить или нет…
Досада ли на то, что вот не удалась задуманная назавтра сходка
с своим братом в неприглядном тулупе, опоясанном кушаком, где-нибудь во царевом кабаке, или уже завязалась в новом месте какая зазнобушка сердечная и приходится оставлять вечернее стоянье у ворот и политичное держанье за белы ручки в тот час, как нахлобучиваются на город сумерки, детина в красной рубахе бренчит на балалайке перед дворовой челядью и плетет тихие речи разночинный отработавшийся народ?
Но
досада ли, которую почувствовали приезжие кони за то, что разлучили их
с приятелями, или просто дурь, только, сколько ни хлыстал их кучер, они не двигались и стояли как вкопанные.
«Экой кулак!» — сказал про себя Чичиков и потом продолжал вслух
с некоторою
досадою...
Он оставляет раут тесный,
Домой задумчив едет он;
Мечтой то грустной, то прелестной
Его встревожен поздний сон.
Проснулся он; ему приносят
Письмо: князь N покорно просит
Его на вечер. «Боже! к ней!..
О, буду, буду!» и скорей
Марает он ответ учтивый.
Что
с ним? в каком он странном сне!
Что шевельнулось в глубине
Души холодной и ленивой?
Досада? суетность? иль вновь
Забота юности — любовь?
Что ж, если вашим пистолетом
Сражен приятель молодой,
Нескромным взглядом, иль ответом,
Или безделицей иной
Вас оскорбивший за бутылкой,
Иль даже сам в
досаде пылкой
Вас гордо вызвавший на бой,
Скажите: вашею душой
Какое чувство овладеет,
Когда недвижим, на земле
Пред вами
с смертью на челе,
Он постепенно костенеет,
Когда он глух и молчалив
На ваш отчаянный призыв?
Бывало, покуда поправляет Карл Иваныч лист
с диктовкой, выглянешь в ту сторону, видишь черную головку матушки, чью-нибудь спину и смутно слышишь оттуда говор и смех; так сделается досадно, что нельзя там быть, и думаешь: «Когда же я буду большой, перестану учиться и всегда буду сидеть не за диалогами, а
с теми, кого я люблю?»
Досада перейдет в грусть, и, бог знает отчего и о чем, так задумаешься, что и не слышишь, как Карл Иваныч сердится за ошибки.
Когда приехали Ивины, вместо удовольствия, которое я обыкновенно испытывал при встрече
с Сережей, я почувствовал какую-то странную
досаду на него за то, что он увидит Сонечку и покажется ей.
Атвуд взвел, как курок, левую бровь, постоял боком у двери и вышел. Эти десять минут Грэй провел, закрыв руками лицо; он ни к чему не приготовлялся и ничего не рассчитывал, но хотел мысленно помолчать. Тем временем его ждали уже все, нетерпеливо и
с любопытством, полным догадок. Он вышел и увидел по лицам ожидание невероятных вещей, но так как сам находил совершающееся вполне естественным, то напряжение чужих душ отразилось в нем легкой
досадой.
Она не взвешивала и не мерила, но видела, что
с мукой не дотянуть до конца недели, что в жестянке
с сахаром виднеется дно, обертки
с чаем и кофе почти пусты, нет масла, и единственное, на чем,
с некоторой
досадой на исключение, отдыхал глаз, — был мешок картофеля.
Говорил он
с видимою
досадой, но не торопясь и не возвышая особенно голоса.
К величайшей
досаде защищавших это мнение, сам преступник почти не пробовал защищать себя; на окончательные вопросы: что именно могло склонить его к смертоубийству и что побудило его совершить грабеж, он отвечал весьма ясно,
с самою грубою точностью, что причиной всему было его скверное положение, его нищета и беспомощность, желание упрочить первые шаги своей жизненной карьеры
с помощью по крайней мере трех тысяч рублей, которые он рассчитывал найти у убитой.
— Знаю, знаю! — проговорил вдруг Раскольников
с выражением самой нетерпеливой
досады. — Это вы? Жених? Ну, знаю!.. и довольно!
— Прочь, рано еще! Подожди, пока позовут!.. Зачем его раньше привели? — бормотал в крайней
досаде, как бы сбитый
с толку Порфирий Петрович. Но Николай вдруг стал на колени.
Раскольников взял газету и мельком взглянул на свою статью. Как ни противоречило это его положению и состоянию, но он ощутил то странное и язвительно-сладкое чувство, какое испытывает автор, в первый раз видящий себя напечатанным, к тому же и двадцать три года сказались. Это продолжалось одно мгновение. Прочитав несколько строк, он нахмурился, и страшная тоска сжала его сердце. Вся его душевная борьба последних месяцев напомнилась ему разом.
С отвращением и
досадой отбросил он статью на стол.
Так души низкие, будь знатен, силен ты,
Не смеют на тебя поднять они и взгляды;
Но упади лишь
с высоты:
От первых жди от них обиды и
досады.
Экая
досада, не налажу никак. (Взглянув в окно.) Илья, Илья! Зайди на минутку! Наберу
с собой в деревню романсов и буду играть да петь от скуки.
Спустя несколько дней после сего знаменитого совета узнали мы, что Пугачев, верный своему обещанию, приближился к Оренбургу. Я увидел войско мятежников
с высоты городской стены. Мне показалось, что число их вдесятеро увеличилось со времени последнего приступа, коему был я свидетель. При них была и артиллерия, взятая Пугачевым в малых крепостях, им уже покоренных. Вспомня решение совета, я предвидел долговременное заключение в стенах оренбургских и чуть не плакал от
досады.
Мне-с?.. ваша тетушка на ум теперь пришла,
Как молодой француз сбежал у ней из дому.
Голубушка! хотела схоронить
Свою
досаду, не сумела:
Забыла волосы чернить
И через три дни поседела.
— В Москве революционеры на банк напали, цапнули денег около миллиона. — И, отдуваясь, сказал
с явной
досадой, хрипло...
Наблюдая его рядом
с Лидией, Самгин испытывал сложное чувство недоуменья,
досады. Но ревность все же не возникала, хотя Клим продолжал упрямо думать, что он любит Лидию. Он все-таки решился сказать ей...
— Девочка моя, что ты? — спросил Самгин, ласково, но уже
с легкой
досадой.
— Да — на кой черт власть, когда личная собственность уничтожена? — красивым баритоном вскричал бородатый студент и, мельком взглянув на Клима, сунул ему широкую ладонь, назвав себя
с нескрываемой
досадой...
Смотрела она так, как смотрят, вслушиваясь в необыкновенное, непонятное, глаза у нее были огромные и странно посветлели, обесцветились, губы казались измятыми. Снимая
с нее шубку, шляпу, Самгин спрашивал
с тревогой и
досадой...
— Великий мастер празднословия, — лениво, однако
с явной
досадой сказал Попов, наливая Климу красного вина. — Вы имейте в виду: ему дорого не то, что он говорит, а то — как!
И — вздохнул, не без
досады, — дом казался ему все более уютным, можно бы неплохо устроиться. Над широкой тахтой — копия
с картины Франца Штука «Грех» — голая женщина в объятиях змеи, — Самгин усмехнулся, находя, что эта устрашающая картина вполне уместна над тахтой, забросанной множеством мягких подушек. Вспомнил чью-то фразу: «Женщины понимают только детали».
— Иди же, — сказала Лидия
с явной
досадой.
В настроении такой
досады он поехал домой, рассказав по дороге Дронову анекдот
с Фелицатой.
«Я попал в анекдот, в водевиль», — сообразил Самгин. И,
с огорчением глядя в ласковые глаза, на высокий бюст Лиз, заявил, что он, к сожалению, через час уезжает в Швейцарию. Лиз выпустила его руку, говоря
с явной
досадой...
Климу становилось все более неловко и обидно молчать, а беседа жены
с гостем принимала характер состязания уже не на словах: во взгляде Кутузова светилась мечтательная улыбочка, Самгин находил ее хитроватой, соблазняющей. Эта улыбка отражалась и в глазах Варвары, широко открытых, напряженно внимательных; вероятно, так смотрит женщина, взвешивая и решая что-то важное для нее. И, уступив своей
досаде, Самгин сказал...
— У тебя характер учителя, — сказала Лидия
с явной
досадой и даже
с насмешкой, как послышалось Самгину. — Когда ты говоришь: я тебя люблю, это выходит так, как будто ты сказал: я люблю тебя учить.
— Нам мечтать и все такое — не приходится, —
с явной
досадой сказал токарь и отбил у Самгина охоту беседовать
с ним, прибавив: — Напрасно ты, Пелагея, пошла, я тебе говорил: раньше вечера не вернемся.
«Царь карликовых людей, — повторил Самгин
с едкой
досадой. — Прячутся в бога… Смещение интеллигенции…»